* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
498 АЛЕКСАНДРЪ II. Оттоманской Наполеонъ возразилъ, что убедился въ томъ, что Poceia и не помы-шляетъ объ оиладёнш Констаетинополемъ, и самъ принялся упрекать принца за со-глашев1е Англш съ ABtvrpiefi по восточнымъ деламъ, которое, говорилъ онъ, гораздо заметнее и деятельнее, чемъ собственное его сближеще съ Pocciea. Онъ негодовалъ на Австрию за ея двоедушге, указывалъ на попытки ея примириться съ Poceieft и привелъ ответь Императора Александра, что хотя онъ и не злопамятенъ, но никогда не согласится на такой договоръ съ Ав-crpieS, который былъ бы вражцебенъ Фравщи. „Согласитесь, что это делаетъ честь Императору* заметилъ Наполеонъ. Главнымъ побуждешемъ его въ стремле-Н1и сойтись съ Pocciefi было, именно, же-лаше предупредить возобновление направленная противъ Францш союза трехъ се~ верныхъ державъ, т.-е- Pocciw, Австрш и Пруссш. Что же касается до свидав1я съ русскимъ Императоромъ, то оно, какъ признался Наполеонъ, вызвано следуюшимъ обстоятельствоиъ. Убежденный въ томъ, что миръ Европы ве упрочится, пока не будутъ подвергнуты пересмотру договоры 1815 года, Наполеонъ поручилъ Морни возбудить этотъ вопросъ въ беседе съ Императоромъ Александромъ, и постараться узнать его мнев1е и вызвать его на обыевъ мыслей. Но русский Государь ответилъ послу, что овъ наученъ опытомъ отца, имевша-го накануне последней войны подобный разговоръ съ сэр о и ъ Гамильтономъ Сейму-ромъ, и что воспоминание о вреде, прс-истекшемъ отъ оглашен1Я этого разговора, валагаетъ печать молчания ва уста его каждый разъ, когда онъ имеетъ дело съ дипюматомъ. Изъ беседы съ нрвнцемъ Альбертомъ императоръ францу зовъ вынесъ убеждеше, что ему не дождаться отх Англш поддержки роившимся въ голове „тихаго упрямца" (le doux entete), какъ некогда называла его мать, королева Гортенз1Я, широкимъ пла-вамъ объ облагодетельствован!и вселенной. Темъ более росло въ немъ желан1е объясниться еъ русскимъ Императоромъ безъ посредниковъ и съ откровенностью, исключаемою дипломатическими приемами и обычаями. У насъ несколько иначе понимали предстоявшее свидаи1е и были далеки отъ мысли связывать съ нимъ какое-либо „ие-правлеше карты Европы". Императоръ j Александръ жаждалъ спокойствия и мира. I Князь Горчаковъ, хотя и придавалъ высокую цену дружбе съ Франшей и даже ! принисывалъ свидавш въ Штутгарте зна-( qeaie „историческаго собыпя", далековы-' ходдщаго за пределы обычяаго акта придворной вежливости, но виды его не простирались далее отмены ненавистныхъ для Россш постановлен!!"! иарижскаго трактата-За содейств1екъдостижен1ю этой русской цела снь готовъ былъ выдать Наполеону Австрш, которой не прощалъ ея предательств въ воиледнемъ восточэомъ кризисе. Наконецъ, въ соглашенш съ тюиль-р1Йскимъ кабиаетомъ, онъ усматривалъ лучшее средство разрешить со временемъ, безъ особыхъ потрясений и согласно съ пользами и историческими предашяии Poccih, сложную задачу расцределешя турецкаго наследства между различными хриспан-скими народностями, населяющими Бал-канскш полуостровъ. Государь разделялъ взгляды своего министра иностранныхъ делъ и одобрялъ его политику. Но вокругъ вего было не мало лицъ, съ трудомъ свыкавшихся съ мыслью о сближенш съ Дворомъ ресолю-щоннаго происхождетя, какимъ представлялся ямъ Дворъ третьяго Бонапарта. Они не скрывали своей къ нему брезгливости, и ихъ старашямъ следуетъ приписать отмену первоначальная предположешя, чтобы въ евпдаши ймператоровь приняли участие и обе Императрицы. Въ Па-рижъ дали знать, что Mapin Александровна не можетъ прибыть въ Штутгартъ по нездоровью, но по чьей-то, вероятно злонамеренной, нескромности, императрице Енгенш было показано письмо самой русской Государыни, выражавшее пе?кела-Hie встретиться и познакомиться съ нею. „ Письмо это", разсказывала в после дет bi и Евгетя Киселеву, „показалось мне, по меньшей мере, жестоки мъ (cruelle). Я решилась не ехать въ Штутгартъ, не смотря на выраженное императоромъ желан1е и умоляла его не настаивать, говоря, что не могу преодолеть себя и что гораздо осторожнее отклонить непр!ятную встречу, которая можетъ иметь только прискорбные последствия". Пока одинъ родственный Дворъ, Геесенъ-Дармштадтскш, устраивалъ свиданье въ Штутгарте, другой Дворъ, также родственный.— Саксенъ-Веймарскш, хлопоталъ о