* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

193 БАРБИЗОНСКАЯ ШКОДА 194 новое натуралистическое течете въ современной живописи. Мастера этой «школы»—Коро, Руссо, Дю­ пре, Д1азъ, Добиньи и Тройонъ, во иногомъ отличаясь другъ отъ друга, имъютъ объединяющимъ началомъ отрицаше «академическаго» или «историческаго» пейзажа, являвшагося условныиъ, декоративнымъ фономъ для пзвъчгтнаго библейскаго, историческаго или миеологическаго сюжета. Отрицал такое направлеше, «барбизонцы» создали «интимный пейзажъ», близко и любовно держась природы. У нихъ ис­ чезаете искусственная композиция пейзажа классиковъ и романтиковъ, приподнятая его героизация, его чисто-служебная роль. Барбизонъ быль не только топографически - объединяющимъ центромъ селившихся здесь на болъе иди менее продолжи­ тельное время мастеровъ: онъ далъ, вместе съ окрестнымъ лесомъ, неисчислимое количество мотивовъ беззаветно любившимъ его уголки художни­ ками Они не копировали рабски природу, не давали ея точные «портреты», но, проводя каждый пейзажъ чрезъ горнило своего творчества, оттеняли любимыя стороны окружавшей природы, вносили въ свои картины индивидуальное ея понимание, иногда даже личныл склонности, кто—къ неболыпимъ человече­ ски мъ, кто—къ миеологическпмъ фигурамъ, сливав­ шимся во-едпно съ изображаемымъ ландшафтомъ. Здесь барбизонсше мастера выходятъ за пределы натурализма. Отказавшись отъ нагромождешя искусственныхъ, чуждыхъ действительности эффсктовъ, они умеютъ говорить человеческому сердцу о своей радости или грусти, спокойствш или волнеши, при посредстве утренняго или вечерняго света, яснаго пли покрытаго облаками неба, все время оставаясь на почве действительности, на почве определеннаго уголка. Окутанные такимъ светомъ ландшафты, подъ вшяшенъ редкой чут­ кости мастеровъ этой школы къ тончайшимъ оттенкамъ освещения и воздушной перспективы, по­ степенно теряютъ пластически определенный формы и лиши рисунка и получаютъ вэаменъ нежныя кра­ сочный пятна, гармоничные и едва уловимые красоч­ ные переливы. Завоеваше краски въ области пейзажа Б. школой является чрезвычайно важпой стад1ей со­ временной живописи, и въ некоторыхъ произведешяхъ Кор о уже намечается то направлеше, которое по­ лучило высшее свое завершеше въ работахъ Маиэ, Монэ, Дегаса, Ренуара. Чувство краски, чуткая передача воздуха и света явились съ техъ поръ, какъ барбиэонцы перешли изъ студий па вольный воз­ духъ и тутъ писали свои полотна, долго не получав­ шая признанш со стороны современниковъ и боль­ шинства критиковъ. Значение краски, какъ исключи­ тельной посредницы въ передаче формы, было по­ нято не сразу. Т е о д о р ъ Р у с с о (Thiodore Rousseau, 1812—1867) не только былъ въ начале своей художественной деятельности сторонникомъ формы, ясно выраженнымъ рисовальщикомъ, но его любовь къ рисунку проявляется и на закате его жизни. Однако, то место, которое онъ отводилъ краскё и особенно свёту, справедливо ставить его въ первую лпшю не "только Б. школы, но и вообще пейзажистовъ нашего времени. Онъ рано почувствовалъ склонность къ живописи и некото­ рое времн работалъ подъ руководствомъ Летьера и Ремона (Lethiere и Remond), которые едва ли, однако, много способствовали его р а л в и т т Но подъ вл1яшемъ выступнвшихъ въ парпжскомъ Са­ лоне англпчанъ Констэбля, Бонннгтона и др. у его учителей и у него самого явился непосред­ ственный интересъ къ неприкрашенной природе. Его пребывание въ различныхъ частяхъ Франщи (Компьень, Ланды, Юра, Фонтэнбло) дало его чутНовый ЭыцнЕ4оподнчеок13 Словарь, т. V. кой натуре иного ценныхъ мотивовъ. Склонный къ изображешю спокойной силы, Руссо страстно любилъ лесъ, по преимуществу дубы съ ихъ могу­ чими стволами, съ капризно очерченныиъ контуромъ верхушекъ, съ нервными ветвями. Онъ охотно изображалъ борьбу растительныхъ силъ съ дикой, суровой природой, съ камнями, скалами и песками, на которыхъ часто высятся его дубы. Академически настроенное жюри Салона долго не допускало у себя выставки картинъ Руссо. Лишь съ 1849 г. онъ получаетъ это право, и его «Опушка леса» про­ изводить большое впечатление. Немалое эначеше для его творчества въ этотъ першдъ имела дружба его съ другимъ большимъ барбнзонцемъ— Дюпре, ко­ торый, видя, что излишняя мнительность Руссо при­ водить къ постояннымъ поправкаиъ его картинъ и портить первоначальный яркий замыселъ, всячески удерживаете его отъ такихъ поправокъ. Но, когда Руссо обходятъ наградой на выставке Салона, и эта награда достается Дюпре, въ ихъ отношешя вкра­ дывается холодность, которая со временемъ все бо­ лее возрастаете. Зато, какъ бы взаменъ этой дружбы, Руссо встречается въ Барбизоне съ Миллэ, съ ко­ торымъ онъ сохраняете на всю жизнь самыя сердечныя отношения. Лишь въ конце жизни Руссо полу­ чаете полное признаше: онъ делается членомъ жюри Салона, затемъ жюри Всемирной парижской выставки и бл агодаря продаже картинъ имеете некоторый материальный доетатокъ. Въ юные годы онъ былъ друженъ съ художественнымъ критикомъ Бюрже-Торэ(Вигеег-Тпогб), который горячо приветствовалъ новое двнжеше въ живописи. Большой ин­ тересъ чувствовалъ Руссо къ некоторымъ художникамъ X V I I в., особенно къ Рюйсдалю и Клоду Лоррэну. Но главной руководительницей Руссо была природа, которую онъ пантеистически любилъ и всегда къ ней рвался пзъ городской жизни. Изъ его картинъ особенно выдаются: «Закате солнца у опушки леса въ Фонтэнбло» (Люксембургский музей), «Река» (Нантсшй музей), «Пасушдяся коровы» (музей въ Монпелье), «Болото» (Лувръ), «Пейзажъ» (Эрмитажъ), «Видъ въ Барбизонъ» (Третьяковская галлерея въ Москве), «Видъ леса въ Фонтэнбло» (тамъ же), «У водопоя» (тамъ же). Большая часть его лучшихъ произведешй находится въ Америке.— Если у Руссо была известная склонность къ ри­ сунку, къ форме, даже, можетъ-быть, къ некоторой пластичности, если у него подъ краской и световой оболочкой чувствовался скелете земли или деревьевъ, то К а м и л л ъ К о р о (Camille Corot, 1796—1876) переплавидъ форму въ неуловимый, безконтурныя пятна, въ вибрируюпие переливы особаго серебристосёраго свёта. Отецъ его былъ сначала цырюльникомъ, затемъ велъ дела въ магазине модъ своей жены* онъ желалъ, во что бы то ни стало, сделать пзъ Камилла коммерсанта. Несмотря на добро­ совестное отношеше къ этому дълу, Камиллъ чрезвычайно имъ тяготился и, когда ему уда­ лось бросить несвойственную его характеру ра­ боту въ магазине и затемъ получить отъ недовольнаго отца ренту въ 1500 ливровъ, онъ отдался влекшей его съ детства живописи. Не столько значения имели для развития таланта Коро занятия вь мастерскихъ Мишаллона (Achille Etna. MichaJlon) и Виктора Бертэна (Victor Berlin), какъ оба его пребывания въ Италш. Уже напясанныя въ первое его посещеше Италии картины (виды Колизея, Форума и др.) указываютъ на нежный, изящный таланте мастера, на его искренность и на прекрасный рисуноисъ, который позже скроется подъ эффектами освйщешд и своеобразна™ колорита. Въ 1827 и 1831 гг. онъ посылаете въ Садонъ не-