* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

175 БАРАТЫНСК1Й 176 Въ следующему 1820 г., Б. былъ произведена въ унтеръ-офицеры и переведенъ въ Нейшлотсшй полку расположенный въ Финляндии, въ укръпленш Кюыени и его окрестностяхъ. Пятилетнее пребываше въ Фннляндш оставило глубочайишя впечатлешя въ Б. и ярко отразилось на его поэзш. Впечатлешлмъ отъ «суроваго края» обязанъ онъ несколькими луч­ шими своими лирическими стихотворениями («Фин­ ляндии», «Водопадъ») и прекрасной поэмой «Эда». Первоначально Б. велъ въ Финляндш жизнь очень уединенную, «тихую, спокойную, размеренную». Все общество его ограничивалось двумя-тремя офи­ церами, которыхъ онъ встреч алъ у полкового ко­ мандира, полковника Лутковскаго, старыннаго друга семьи Б. и ихъ соседа по именно, который принялъ къ себе въ домъ юнаго унтеръ-офицера. Впоследствш онъ сблизился съ Н. В. Путятой и А. И. Мухановымъ, адъютантами финляндскаго генералъ - губернатора, А. А. Закревскаго. Дружба его съ Путятой сохранилась на всю ихъ жизнь. Путята оппсалъ внешний! обликъ В., какимъ онъ его увиделъ въ первый разъ: «Онъ былъ худощавъ, бледенъ, и черты его выражали глубокое уныние». Осенью 1824 г., благодаря ходатайству Путяты, Б . получилъ разрешеше приехать въ Гельспнгopcb и состоять при корпусномъ штабе генерала акревскаго. Въ Гельсингфорсе Б. ожидала жизнь шумная и безпокойная. Къ этому периоду его жизни относится начало его увлечения А. 0. Закревской (женой генерала А. А. Закревскаго), той самой, которую Пушкинъ назвалъ «беззаконной кометой въ кругу расчисленномъ светилъ», и къ которой редко кто приближался безъ того, чтобы поддаться очаровашю ея своеобразной личности. Эта любовь принесла Б. немало мучительныхъ переживашй, отразившихся въ такихъ его стихотворенияхъ, какъ «Мне съ упоешемъ заметнымъ», «Фея», «Нетъ, обманула васъ молва», «Оправдаше», «Мы пьемъ въ любви отраву сладкую», «Я безразсуденъ, и не диво», «Какъ много ты въ немного дпей». Впрочемъ, у Б. страсть всегда уживалась съ холодной рассудительностью, и не случайно онъ одинаково любилъ математику и поэзш. Въ одномъ стихотворении (правда, эаимствованномъ у Парни) онъ, напримеръ, даетъ советь: «близь любезной укротимъ желаний пылкихъ не­ терпенье», потому что «мы ими счастию вредимъ и сокращаемъ наслажденье». А въ письме къ Путяте Б. пишеть прямо: «Спешу къ ней. Ты будешь подозревать, что я несколько увлеченъ: несколько, правда; но я надеюсь, что первые часы уединешя возвратить мне разсудокъ. Напишу несколько элепй и засну спокойно». Надо, однако, добавить, что самъ Б. тутъ же писалъ: «Какой несчастный плодъ преждевременной опытности—сердце, жадное страсти, но уже неспособное предаваться одной постоянной страсти и теряющееся въ толпе безпредельныхъ желашй! Таково положение М. и м о е». Иэъ Гельсингфорса Б. долженъ былъ вернуться къ полку въ Кюмень и туда, весной 1825 г., Путята привеэъ ему приказъ о производстве его въ офицеры. По словамъ Путяты, это Б . «очень обрадовало и оживило». Вскоре после того Нейшлотсшй полкъ былъ назна­ ченъ въ Петербургь держать караулы. Въ Петер­ бурге Б. возобновилъ свои литературный зна­ комства. Осенью того же года Б . возвратился съ полкомъ въ Кюмень, ездилъ не надолго въ Гель­ сингфорсу затемъ вышелъ въ отставку и переехалъ въ Москву. «Судьбой наложенный цепи упали съ рукъ моихъ», писалъ онъ по этому поводу. Въ Москве, 9 июня 1826 г., Б . женился на Настасье Львовнё Энгельгардъ; тогда же онъ поступилъ на t Ё слуя;бу въ Межевую канцелярию, но скоро вышелъ въ отставку. Еще до женитьбы, иэъ Москвы Б. писалъ Путяте: «Въ Финляндии л пережилъ все; что было живого въ моемъ сердце. Ея живописныя, хотя угрюмыя горы походили на прежнюю судьбу мою, также угрюмую, но, по крайней мере, довольна обильную въ отличительныхъ краскахъ. Судьба, которую я предвижу, будетъ подобна русскимъ однообразнымъ равнинамъ...». Въ значительной сте­ пени Б . оказался правъ, и его жизнь, после 1826 г., становится однообразной. Его жена не была красива, но отличалась умомъ яркимъ и тонкпмъ вкусомъ. Ея непокойный характеръ причинллъ много страдашй самому Б. и повлиялъ па то, что мнопе его друзья отъ него отдалились. Въ мирной семейной жизни постепенно сгладилось въ Б . все, что было въ немъ буйнаго, мятежнаго; онъ сознавался самъ: «Весельчакамъ я эаперъ дверь, я пресыщенъ ихъ буйнымъ счастьемъ, и замен и лъ его теперь пристойныму тихимъ сладострастьемъ». Только пзъ немногихъ стихотворныхъ приэнашй Б» мы уэнаемъ, что не всегда онъ могъ всей силой своего разума победить свои страсти. По стихотворешямъ 1835 г. мы видимъ, что въ эту пору онъ пережилъ какую-то новую любовь, которую называете «омрачешемъ души болезненной своей». Иногда онъ пытается убедить себя, что остался прежнииъ, восклицая: «свой бокалъ я ' наливаю, наливаю, какъ наливалъ!» Замечательно, наконецъ, стихотворений «Бо­ калъ», въ которомъ Б . разсказываетъ о гбхъ «орпяхъ», которыя онъ устраивалъ наедине съ самимъ собой, когда вино вновь будило въ немъ «откровенья преисподней». Внешняя его жизнь проходила безъ видимыхъ потрясений. Онъ жилъ то въ Москве, то въ своемъ имении, въ сельце Муранове (неподалеку отъ Талицъ, блиэъ ТроицкоСерпевской лавры), то въ Казани, много занимался хозяйствомъ, ездилъ иногда въ Петербургь, где въ 1839 г. познакомился съ Лермонтовым^ въ обще­ стве былъ ценпмъ какъ интересный и иногда блестяшдй собеседникъ и вь тиши работалъ надъ своими стихами, придя окончательно къ убеждению, что «въ свете нетъ ничего дельнее поэзш». Про­ водя много времени въ Москве, Б . сошелся здесь съ кружкомъ московскихъ писателей, съ И. В. Киеевскимъ, Языковы мъ, Хомяковымъ, Соболевскимъ, [авловымъ. Известность Б., какъ поэта, началась после иэдашя, въ 1826 г., его поэмъ «Эда» и «Пиры» (одной книжкой, съ любопытныиъ преди­ словий мъ автора) и, въ 1827 г., перваго собрания лирпческихъ стихотворений. Въ 1828 г. появилась поэма «Балъ» (вместе съ «ГрафомъНулинымъ»Пушкина),въ 1831 г.—«Наложница» («Цыганка»), въ 1605 г.—вто­ рое издание мелкихъ стихотворешй (въ двухъ частлхъ), съ портретомъ. Современная критика от­ неслась къ стихамъ Б . довольно поверхностно, и литературные неприятели кружка Пушкина (журналъ «Благонамеренный» и др.) довольно усердно нападали на его будто бы преувеличенный «романтизмъ». Но авторитете самого Пушкина, высоко ценившаго дарование Б., былъ все же такъ высокъ, что, несмотря на эти голоса критиковъ, Б . быль общинъ молчаливымъ соглааемъ приэнанъ однимъ иэъ лучшихъ поэтовъ своего времени и сталъ желаннымъ вкладчикомъ всехъ лучшихъ журналовъ и альманаховъ. Но Б . писалъ мало, долго работая надъ своими стихами и часто кореннымъ образомъ переделывая уже напечатанные. Будучи истинпымъ поэтомъ, онъ вовсе не былъ литераторомъ; для того, чтобы писать что-либо, кроме стиховъ, ему нужна была внешняя причина. Такъ, напр., по дружбе къ юному А. Н. Муравьеву, онъ написалъ прекрасный