
* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
125 Фейербах» 1 ную религию. „В религии, писал Ф., по сами по себе являются актом религиоз крайней мере христианской, выра ным; по крайней мере, должны быть жается отношение человека к самому им. Поэтому вспоминайте при каждом себе, или, вернее, к своей сущности, куске хлеба, утоляющем муки голода, которую он рассматривает, как нечто и при каждом глотке вина, веселящем постороннее. Божественная сущность сердце, о том боге, который расточает не что иное, как человеческая сущ эти благодатные дары—о человеке! Но ность, очищенная, освобожденная от из-за благодарности к человеку не за индивидуальных границ, объективиро бывайте о благодарности к природе! ванная, т. е. рассматриваемая и по Не забывайте, что вино есть кровь, читаемая в качестве посторонней, а хлеб есть плоть растений, которые отдельной сущности". Религия выте пожертвовали собою ради блага ва кает из потребности человеческого шего существования!.. Чтобы уразу сердца, но человек не моясет выйти за меть религиозное значение вкушения собственные свои пределы, полагаемые хлеба и вина, представьте себе, что его ограниченностью, и поэтому все этот столь повседневный акт неесте его представления о боге и свойства, ственно и насильственно прерывается. приписываемые последнему, суть толь Голод и жажда разрушают не только ко гипостазированные желания и на физические, но и духовные и нравствен дежды человека, еуть только его идеалы, ные силы человека; они лишают его проецированные в потустороннее. Так. человеческого образа, лишают разума в подлинном христианстве „любовь и сознания... Поэтому стоит изменить к богу" есть та же человеческая лю обычный ход вещей, чтобы придать бовь, только снабженная предикатом обычному значение необычное и оза бесконечности. Мысля бога, как все рить жизнь вообще, л;изнь, как тако благого, всеведущего, вездесущего вую, религиозным смыслом. Поэтому и т. п., человек только дает выражение для нас священен хлеб, сеяирнно вино, затаенным мыслям о том. каким бы ему а также священна вода! Аминь". Впо самому хотелось быть. Так человек следствии Маркс и Энгельс отмечали создает себе бога, а не бог со эту религию человекобожия, как ярко здает человека. В своем анализе хри идеалистический элемент в филосо стианства Ф. исходит, надо заметить, фии Ф. из представления о первобытном, клас Этика Ф. испытала в ходе его фило сическом христианстве: ему нет дела софского развития некоторые измене до „разжиженного, бесхарактерного, комфортабельного, беллетристического, ния. В первый период он защищал кокетливого, эпикурейского христиан автономию морали. В „Сущности хри ства современного мира". Однако, хотя стианства' нравственность ставится Ф. последовательно подверг уничто им в связь с человеческой любовью. жающей критике все христианские Позднее, в своих этических сочине догматы, было бы ошибкой думать, ниях он окончательно становится на что „Сущность христианства" отри точку зрения эвдемонизма. В основе цала всякую религию: наоборот, „пе нашего воления лежит стремление риоды человечества отличаются один к счастью, но не к счастью эгоисти от другого только переменами в рели ческому: для Ф. „Я вообще тесно свя гии. Данное историческое движение зано сты". „Добродетель—это собствен только тогда становится могучим, когда ное счастье, которое, однако, чувствует оно овладевает человеческим сердцем. себя счастливым только в связи с чу Сердце не только форма религии; жим счастьем, которое готово даже нельзя сказать, что религия должна пожертвовать собой. Желание другого быть также и в сердце,—оно сущность да будет моим желанием; ибо желание религии". Эта мысль находит себе другого—это мое собственное желание яркое выражение в заключительных в его случае, на его месте. Гетероно словах „Сущности христианства": „Еда мия, а не автономия, гетерономия, и питье составляют мистерию евха как автономия другого, вот мой закон". ристии—еда и питье,. на самом деле, Если бы не было счастья,—как своего личного счастья, так и счастья дру-