* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

179 Александръ III. 180 Каульбарса въ Болгар!ю только подлила масла въ огонь; дипломатическая сношения съ Болгарией© были прерваны послъ ряда демонстраций въ стране противъ Россш. Д о карательной экспед н ц ш однако Д Е Л О не дошло (предполагалась отправка двухъ русскихъ судовъ въ болгарский воды), и Болгария, руководимая своими регентами (Муткуровымъ и Стамбуловымъ), была предоставлена самой себе. Ожидали, что она скоро раскаится въ своемъ поведении, но в м е с т о того въ 1887 г. состоялось избрание болгарскимъ кнпземъ Фердинанда Кобургскаго (см.), католика, офицера aBcrpiftcKoft службы. Вопреки непризнанию его Poccieft, новому князю удалось упрочиться въ стране, г д е возобладало германо-австрийское влияние. Остальныя державы, также пока не признавая новаго болгарскаго правительства формально, признали его фактически, и Россия осталась въ болгарскомъ вопросе совершенно ОДИНОКОЙ, И лишь въ следующее дарствоствование удалось вновь завязать бол е е дружественныя отношения съ Болгарией. Когда возбужденный болгарскими событиями восточный кризиеъ улегся, принявъ затяжный характеръ, внимание обратилось вновь на западный отношения. Несмотря на неоднократный свидания государей и министровъ и на уверения во взаимной дружбе, въ отношешяхъ между Россиею и Гермашею (съ ея обоими союзниками въ с в и т е ) все более и более укоренялось обоюдное недоверие и недоброжелательство. Въ конце 1880-хъ гг. дошло д о того, что война между Россиею и Гермаш'ею непосредственно или между Россиею и Австрией© (что неминуемо повлекло бы и столкновение съ Гермашею въ силу условий союза 1879 г.) не выходила изъ пределовъ возможности. Такому обострению отношешй содействовало многое: и соперничество на Балканекомъ полуострове, г д е все более утверждалось австрогерманское влияние политическое и экономическое, и отмеченная выше таможенная война, явившаяся следствие мъ тарифа 1891 г. съ его запретительными ставками, и, наконецъ. политическая обособленность Россш. Послед- нее обстоятельство естествоннымъ образомъ сближало Россию съ Франшсю: и она также была изолирована политически, и ея отношения къ Германия также были весьма натянуты и отъ времени до времени грозили перейти въ открытое столкновение (особенно въ 1867 г.); вражда проявлялась неоднократными пограничными инцидентами, перюдическимъ оживлешемъ идеи „реванша" за 1870—71 гг. (ген. Буланже, Поль Дерулэдъ и лига патрютовъ), питалась опасениемъ новаго немецкая вторжения, вызывающимъ тономъ и вообще политической гегемонией Германии. Германия, въ свою очередь, опасалась возрождения военнаго могущества Франщи, раздражалась тономъ французской патриотической прессы и, считая новую войну пеизбежной въ будущемъ, не прочь была ускорить ходъ события и напасть сама, преждо чемъ нападутъ на нее. Гранди'ознып вооружения обеихъ сторонъ и обоюдныя подозрения создавали очень тяжелую политическую атмосферу. Тройственный союзъ, преобладай ший въ Европе, естественно наводилъ на мысль создать ему противовесъ въ форме двойственнаго союза Россш и Франщи, который въ случае столкновений поставилъ бы Германию передъ трудной перспективой одновременной борьбы на два фронта. Но, кроме политической почвы, интересы России и Франции соприкасались и на почве экономической: французские промышленные круги начали сильно интересоваться Pocciero, какъ рынкомъ для помещения свободныхъ капиталовъ, особенно въ перюдъ русско-германскаго таможенная конфликта. Poccin нуждалась въ займахъ, ui французския сбережения, приходя ей на помощь, делали выгодную аферу и въ то же время содействовали поли тическому сближению. В с е эти причины, вместе взятия, оказались достаточно сильными, чтобы сделать въ будущемъ воэможнымъ даже форменный союзъ между демократическою свободомыслящей республикой и автократическою клерикальной монархией. Въ течение 80-хъ годовъ обменъ международными любезностями производился множество разъ по самымъ разнообразнымъ поводамъ, при всякой ветре-