* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

энциКлопедичеСКий Словарь биографий Государство, по мнению К. Н. Леонтьева, можно уподобить дереву, которое достигает своего полного расцвета, повинуясь действию «внутренней, вложенной в него идеи». В начале исторической жизни любого государства, полагал мыслитель, больше «простоты и однообразия, больше равенства и больше свободы», чем будет в период расцвета. Затем, в эпоху цветущей сложности, происходит «укрепление власти, разделение сословий, большее разнообразие быта и разнохарактерность областей», — «дерево выразило вполне свою внутреннюю морфологическую идею». За цветущей сложностью неизбежно следует вторичное упрощение, выражающееся в большем однообразии частей государства, смешении сословий, «подвижности и шаткости властей, принижении религии, сходстве воспитания», что приводит к смерти своеобразной культуры и гибели государства. Развитие государства, полагал К. Н. Леонтьев, сопровождается постепенным «выяснением, обособлением свойственной ему политической формы»; упадок государства выражается в расстройстве этой формы, которая у каждой нации своя и в своей «главной основе она неизменна до гроба исторического». Она вырабатывается «не вдруг и не сознательно», но «выясняется… в… эпоху наибольшей сложности и высшего единства». По мнению К. Н. Леонтьева, наибольшая долговечность государственных организмов составляет 1000 или 1200 лет, хотя культуры, соединенные с государствами, большей частью переживают их. Началом европейской культуры следует считать IX век, ее расцветом — XIV–XVIII века. Начиная с XVIII в. Европа вступает в завершающую стадию своей исторической жизни — стадию вторичного упрощения, признаки которого К. Н. Леонтьев находит в политической жизни современной ему Европы, в частности, религиозный индифферентизм, которым обернулось провозглашение свободы вероисповедания, разрушение иерархически организованного, сложного сословного строя, упадок родовой аристократии и др. Кроме того, всеобщее стремление к усредненности приводит к «однообразию лиц, учреждений, мод, городов и вообще культурных идеалов и форм». Формирование среднего класса, по мнению К. Н. Леонтьева, есть также «упрощение и смешение», вдохновленное стремлением «все свести к общему типу так называемого «буржуа». Мыслитель полагает, что европейский индивидуализм, выражающийся в возможности каждого говорить о своих равных со всеми правах, на самом деле лишь «губит индивидуальность характеров». К. Н. Леонтьев убежден в том, что «общеевропейская нынешняя свобода» есть «не что иное, как право и возможность — стать такими, как все». Признаком упадка европейской культуры является также повсеместное торжество представительных учреждений и англосаксонских конституционных идей. Вследствие этого, по мнению К. Н. Леонтьева, европейские государства «испортили» ту государственную форму, которая выработалась у них в период цветущей сложности, что в будущем может привести к их объединению в «одну всеевропейскую республиканскую федерацию» ценой отказа от «всех сколько-нибудь чтимых преданий». Наконец, в качестве симптома упадка европейской культуры К. Н. Леонтьев рассматривает и стремление к созданию национальных государств, которое есть лишь все то же «распространение космополитической демократизации». По его мнению, стремление какой-либо нации к политическому объединению и политической независимости сводится лишь к желанию установить у себя некую среднеевропейскую эгалитарно-республиканскую форму, а потому целью этого процесса является «переход в государство космополитическое, сперва всеевропейское, а потом… и всемирное». На основании сделанного анализа К. Н. Леонтьев делает вывод о том, что все европейские государства «сделали огромные шаги на пути эгалитарного либерализма, демократизации, равноправности; на пути внутреннего смешения классов, властей, провинций, обычаев, законов и т. д.». Несмотря на сложность приемов эгалитарного прогресса, его «цель груба, проста по мысли» — это «средний человек; буржуа, спокойный среди миллионов точно таких же средних людей». Этот процесс К. Н. Леонтьев и называет революцией, которая в его интерпретации не есть «антилегальное движение», она есть «стремление уравнять и обезличить людей в типе среднего, безвредного и трудолюбивого, но безбожного и безличного человека». В отличие от предшествовавших культур, также переживших процесс вторичного упрощения, европейские государства упрощаются «самосознательно, рационально, систематически» — с помощью специально созданной для этого идеологии либерализма, которая представляет собой «сознательную систему разрушения» своеобразных культур и государств. Основываясь на своей идее исторического развития как постепенного восхождения от простоты к цветущему многообразию, К. Н. Леонтьев делает вывод о том, что «эгалитарно-либеральный процесс есть антитеза процессу развития», он «есть процесс вторичного, смесительного упрощения», «уничтожения тех индивидуальных особенностей, которые были органически свойственны общественному целому в эпоху цветущей сложности. Таким образом, свобода вероисповедания, означающая фактически религиозный индифферентизм, всеобщее равенство, права человека, конституционализм, эгалитарные национальные движения, с точки зрения К. Н. Леонтьева, есть лишь симптомы упадка западноевропейской культуры. В связи с этим мыслитель недоумевает, почему предсмертную болезнь считают идеалом будущего. 411 л