* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
БЕЛИНСКИЙ [403 — 4041 БЕЛИНСКИЙ х у д о ж е с т в е н е н ) . IV. « О д н о и з г л а в н е й ш и х условий каждого художественного произведе н и я есть г а р м о н и ч е с к а я соот в е т с т в е н н о с т ь и д е и с формой и формы с идеей и о р г а н и ч е с к а я ц е л о с т н о с т ь его создания». V. « В с я к о е х у д о ж е с т в е н н о е п р о и з в е д е н и е есть н е ч т о о т д е л ь ное, о с о б о е , но проникнутое о б щ и м с о д е р ж а н и е м — идеею.» «Нет г р а н и ц ы м е ж д у и д е е ю и формой, нота и другая явля ются целым и единым органи ч е с к и м с о з д а н и е м». Основы эстетического мировоззрения оформлялись в разные периоды лит-ой деятельности критика. И естественно, что он выполнял свой кодекс по-разному, в зависимости от разрешения вопросов со циологических и философских. В своем кодексе Б . говорит и о действительности и о конкретности, а ведь эти понятия имели у него не всегда одинаковое содержание. В статье «Горе от ума», писанной в 1840, Б . , указывая, что «предмет поэзии есть д е й с т в и т е л ь н о с т ь или и с т и н а в явлении», понимал действительность как «божественную идею, в собственных нед рах своих носящую творческую силу своего осуществления из небытия в живое явление». Отсюда — жестокие нападки на Грибоедо ва. В 1842 и позже действительность —• нечто другое. В «Речи о критике» сказано: «Действительность в фактах, в знании, в убеждениях чувства, в заключениях ума, — во всем и везде действительность есть первое и последнее слово нашего века...» «Действительность возникает на почве, а почва всякой действительности— общество». Отсюда — требование, чтобы ху дожник был сыном общества, что искусство должно рассматриваться в отношении к эпо хе, к исторической современности. Отсю да — историческая критика и переход фи лософской критики в общественную. От сюда — разная оценка отдельных писате лей, неодинаковый взгляд на всю русскую лит-ру.*Б. начал с отрицания ее, кончил признанием. Особенно сильным изменениям подвер гался взгляд на общественную роль искус ства. Как известно, сначала Б . стоял за чистое искусство. В последующие годы он отводит искусству серьезную социальную функцию и решительно нападает на чистое искусство, на чисто эстетическую критику. В период «Лит-ых мечтаний» Б . рассуждает: «когда поэт своими сочинениями старается заставить нас смотреть на жизнь с его точ ки зрения, в таком случае он уже не поэт, а мыслитель, и мыслитель дурной, злона меренный, достойный проклятия, ибо поэ зия не имеет цели вне себя». В 1842 в статье «Стихотворения Аполлона Майкова» наме чается новая точка зрения: «Для успеха поэзии теперь мало одного таланта: нужно еще и развитие в духе времени. Поэт уже не может жить в мечтательном мире, он уже гражданин царства современ ной ему действительности, все прошедшее должно жить в нем. Общество хочет в нем видеть уже не потешника, но представи теля своей духовной, идеальной жизни; оракула, дающего ответы на самые мудрые вопросы». В статье о сочинениях Держави на он развивает эти мысли полнее и опреде леннее, прямо указывая, что «всякий вели кий поэт потому велик, что корни его стра дания и блаженства глубоко вросли в почву общественности и истории, что он следо вательно есть орган и представитель обще ства, времени, человечества». В предсмерт ной статье «Взгляд на русскую лит-ру 1847», попрежнему утверждая, что искус ство прежде всего должно быть искусством, он тем не менее со всей решительностью заявил, что мысль о каком-то чистом отре шенном искусство, живущем в своей соб ственной сфере, не имеющем ничего общего с другими сторонами жизни, есть мысль отвлеченная, мечтательная. «Такого искус ства, — утверждал он, — никогда и нигде не было». Поэтому он с таким энтузиазмом говорил о повести Д. Г р и г о р о в и ч а «Антон Горемыка», повести, которую А. Г р и г о р ь е в назвал «длинной элегией об украденной пегой кобыле» и в к-рой Б . уловил новую проблему русской обществен ности,— «вопрос о мужике». Приблизив поэзию к жизни, критик неизбежно сблизил поэзию с наукой. «Ис кусство без мысли, что человек без души,— труп». Оно примиряет чувства и разум. Единство мысли и чувства Б. ставит усло вием художественности. Он хочет поэзию «оземленить» и своим противникам возра жает: «Нападать на поэзию за то, что она о з е м л е н я е т идеи, — все равно, что нападать на математику за то, что она ис числяет и измеряет». Шекспира, В а л ь т е р С к о т т а , Пушкина он уже оце нивает не с абсолютной точки зрения, а диалектически, через призму общественных фактов, влияющих на писателя и обуслов ливающих его художественное творчество. Через ряд ложных суждений Б . сумел по дойти и к Пушкину с точки зрения конкрет ного миросозерцания и понять егс как поэта дворянской среды, как поэта, вы росшего в определенных исторических условиях. Начав с идеализма Шеллинга и примире ния с действительностью, Б . кончил мате риализмом Фейербаха и отчаянной, стра дальческой борьбой с действительностью На помощь в этой борьбе он призвал искус ство и художественную лит-ру. Это особен но ярко сказалось в «Письме к Гоголю». Письмо произвело потрясающее впечатление на современников; страх и ужас охватили охранников николаевского режима. Гоголь начал с протеста, кончил христианским смирением, мистицизмом. Б . начал с при мирения, кончил революционным проте стом, материализмом.