* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
ТОЛСТОЙ А. Я . [299—300] ГОЛСТОЙ А. ][. нарождавшемуся .классу торговцев и укре пление национального государства этих клас сов происходило за счет крепостного кресть янства, с которого драли три шкуры». В рома не показана эта эксплоатация крестьянских масс, растущее разорение, брожение и смута среди народа. Народ бежит в леса, в расколь ничьи скиты, в степи, вступает в разбойничьи шайки, «чтобы избыть тягло, жить по воле, не по указу государеву». Крестьянские бунты даны в романе как историческая неизбеж ность. Однако образы отдельных представите лей этой обездоленной массы (цыган, кузнец Кемов, Федька Умойся Грязью) выглядят ище эпизодическими фигурами. Крестьян ские бунты, столкновение крестьянской ре волюции с крепостническим государством также не являются ведущим, стержневым моментом романа и только вкраплены в ос новное повествование. Ярко описаны отдельные эпизоды расколь ничьего движения. Исторически переосмыс лив его, Т. сумел показать м а с с о в о е рас слоение в рядах раскольников, С одной сто роны, раскольники-купцы, эксплоатируюшие с помощью религии темный, забитый кресть янский люд, и рядом с ними беглые мужики— искатели правды. Сцена самосожжения дана в романе не как проявление религиозного экстаза, а как массовое убийство, насильствен ный акт со стороны вдохновителя «велико]! жертвы»—старца Нектария, который, еделав свое «божье дело», предпочел во-время уда литься из скита. Глубоко реалистически раскрыт стержне вой образ романа—грандиозная фигура Пет ра, с его «горячим нравом», «диким, жад ным, встревоженным умом», гигантской во лей, неукротимыми страстями, острой сметкой и находчивостью. Т. не боится снизить образ национального героя, введя в свое повествование ряд курьезных бытовых эпизо дов,биографических деталей, рисующих иног да в несколько смешном виде «царя варваров». Многогранность, широта социального охвата исторического прошлого поражает в этом романе. Здесь не только дана целая галлерея исторических деятелей, начиная с «боярина древней крови» Хованского и кончая всесиль ным фаворитом, откровенным «мздоимцем» Алексагакой Меишиковым,—здесь отражены важнейшие исторические события за период мира и войны, взаимодействие и столкнове ние различных классов, различных бытовых пластов. Роман развертывается в хроноло гической последовательности. Тем не менее «Петр I» не хроника: исторические события и факты обобщены, образы исторических деятелей, их судьбы драматизированы. Действие романа переносится из дворца в курную избу, из боярской усадьбы со «слю дяными окошечками» в «дымный кабак»— кружало, из Успенского собора в царский розыск и т. д. и т. д. При этом сочные коло ритные описания быта не превращаются в мертвую декорацию, они органически вра стают в художественную ткань романа, выполняют определенную сюжетную функ цию. Реальные исторические детали романа не подчинены культу музейных «подлинни ков»—вещей, пейзажей, обрядов. Они всегда возникают в связи с конкретными действиями, с характеристикой, с отношениями героев. Историческая экзотика, погоня за истори ческим анекдотизмом чужда автору совет ского исторического романа. Писатель-реа лист, в свое время умело передававший коло рит хиреющих дворянских усадеб, с еще боль шим проникновением воспроизводит стиль петровской эпохи. Но красочная бытовая деталь никогда не заслоняет у Т. основного, не служит самоцелью, она только помогает конкретизировать образы прошлого. Отсут ствие натуралистического подхода характе ризует тонкую передачу языка X V I I в. Не перегружая романа архаической лексикой. Т. умрло вкрапливает отдельные характер ные черточки раз говор но-про сто речного языка того времени в речь персонажей и в автор скую речь. «Петр I»—первый в современной нашей лит-ре настоящий исторический роман. аКнига—надолго»,—так характеризовал в одном из своих писем М. Горький это значи тельное произведение нашей современности. Это—роман, в к-ром философия истории выра жена не в общих категориях, а в конкрет ных исторических образах. От далекой истории переходит Т. к ге роическому прошлому нашей революции. Повесть «Хлеб» [19375— повесть о вели ких и незабываемых днях гражданской войны. На основании материалов, собранных редак цией «Истории гражданской войны», писатель рассказал об одном из волнующих эпизодов нашего недавнего прошлого—о замечатель ном по своему героизму походе Ворошилова из Луганска в Царицын, об обороне Царицы на, этого «форпоста революции», под руко водством великого Сталина. Чем туже стяги валась петля голода, чем острее становилось положение молодой республики» окруженной кольцом белогвардейцев, интервентов, тем большее значение приобретала борьба за хлебный центр, за Царицын, являвшийся един ственной связью с Волгой—этой «всероссий ской житницей». В своей повести Т . показал, что «оборона Царицына, казавшаяся до этого делом одного Царицына, поднималась на вы соту обороны всей Советской России». «Спасение Царицына—спасение в эти страшные месяцы пролетарской революции»,— этим сознанием проникнуты не только вожди революции, гениальные ее полководцы— Ленин, Сталин,—это знает и каждый рядовой боец Ворошиловского Луганского отряда, и мужественный пролетарий—рабочий-иути-& ловец Иван Гора, и самоотверженная героиня повести—батрачка Агриппина Чебрец. На страницах своей волнующей повести &1 показал, как «начали обозначаться первые очертания костяка Красной армии», как в кровавых боях с немцами и белыми казачьи ми бандами, в схватках смучительным голодом, в борьбе с гнусным предательством. Троцкого выковывалась железная сила армии, росла и крепла ее боеспособность. Повесть Т . зара жает этим «творческим духом Октябрьской социалистической революции», который был ясен величайшему оптимисту истории»— это