* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки
Тол конченное™ нуженъ строп в, система тически умъ, изощренный мышлешеыъ и знан1емъ. Известно, что графъ Тол стой заявилъ себя рядомъ- ученыхъ трудовъ (каковы, напр., «Истор1я фннансовыхъ учреждений въРоесш>, <Иетор^я католицизма въ Россш> и пр.) и ныне прииимаетъ деятельное уча стие въ занятияхъ академии наукъ, въ качеств* ея президента. ТОЛСТОЙ, графъ Левъ Ннколаевичъ,—одинъ изъ велнчайшихъ и симпатичнейшихъ русскихъ евсечелов*ковъ> н <скитальцевъ>, говоря опред*лешями Достоевскаго. <Всечелов*чность> гр. Толстаго выразилась съ не обычайной силой не только въ его художественномъ всеобъемлющемъ твор честв*, въ которомъ онъ является <какимъ-то слономъ» по таланту, какъ вы разился о немъ Тургеневъ, н продукты котораго им*ютъ nipoBoe вначеше, но и въ настроении,* въ самомъ полет* его орлиной мысли, удивительно чуткой къ б1ешю пульса человечества, словно-бы чрезъ его сердце проходить экваторъ живаго духовнаго Mipa, по метафор* Гейне. Немного было такихъ чудныхъ прнм*ровь, гд*-бы руссшй гешй, оста ваясь истннно-русскимъ во всемъ, проявилъ-бы съ такой оригинальностью и полнотой свою способность обнять, вм*стить и отожествить въ себ* все че ловеческое. Художественно эта способ ность графа Льва Николаевича съ наи большей яркостью обнаружилась въ его великой эпопе* <Война и ннръ»; но всего глубже чувствуется она въ философской подкладк* какъ этого, такъ и другихъ его произведений. Ивв*стно, что гр. Толстой не им*етъ себе почти равнаго во всей современ ной литературе по силе и тонкости художественная анализа, часто пора жающего въ немъ какииъ-то дивнымъ ясновид*н1еиъ; по авализъ его вдеть 1 - - _ дальше препарирован1Я осязаемый, пластическихъ элементовъ душв в I сердца человека. За этимъ, воспро- | изведеннымъ съ такою почти страшной :| правдивостью, м^ромъ добра и зла, на- j & полняющими и движущими человйче- i скую жизнь, ощутительно и неотступно, I точио тень, проходить нечто eraxififloe и роковое, стоящее вне воли человека и имъ незримо управляющее, какъ и, индивидуальяыхъ, такъ и въ массовыхъ движешяхъ. Это нечто, безъ сомн*в1я, существующее, какъ верховное тайное соотношеше человеческнхъ с?дебъ въ ихъ частеыхъ и общихъ стопновешяхъ, никемъ еще изъ мыслителей не было угадано съ такимъ гевЫьнымъ проникновешемъ и ник*мъ ш поэтовъ ве было положено на юртину, въ виде ея общаго тона, съ такой художественной мощью, какъ это сделано Львомъ Николаевичемъ. Кри тика хотела видеть въ этой удиви тельной черте тевм графа Толстаго. выражавшейся иногда — вполне есте ственно—въ мистическнхъ формах*, ис поведание стараго фатализма; но, ко нечно, приговоръ этотъ былъ слишкомъ посп*шенъ и близорукъ. Что грф Л. Н. — не фаталистъ и, вообще, не способенъ успокоиваться ва какигь-бы то ви было релипозн о-философскягь кв1этическихъ формулахъ, показывает* его глубоко-трагическая <Испов*дь> * вся та необыкновенная внутренняя му чительная драма, которую онъ лор*жилъ въ последнее время. Его пре красная, безпощадно-искренияя д у л 1 удрученная 6mHCX0AHHMbWeltschm«*i алчетъ высшей MipoBoft истины, я тутъ въ немъ начинается русскй, во духу, «скиталецъ» Достоевскаго. Ин* какъ <скитавилми» нельзя назвать эти полные самоотречешя, страдаю* подвига, поиски живаго Бога добре и правде, какими потрясает* • ,е 0 8 1 222