* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

МАФ рез центральный совет («комиссию»), состоящий из боссов крупнейших «семей». Преступную организацию итало-американцев принято условно называть «Коза Ностра» (с итал. – «наше дело»), она до сих пор считается самой сильной (хотя далеко не единственной) преступной организацией США. После отмены «сухого закона» основным источником гангстерских доходов стала эксплуатация азартных игр, как запрещенных (в большинстве штатов), так и разрешенных (в Лас-Вегасе, на Кубе и т.д.). «Акулий промысел» – займы игрокам, мелким бизнесменам и прочим лицам, от кредитования которых отказывались легальные ссудные учреждения – давал большую прибыль (процентная ставка при этом достигала 150% в неделю). Новый этап истории американского гангстеризма – эпоха наркобизнеса – начался в 1970-е. Этот бизнес американские преступные группировки освоили еще в 1920-е (тогда его контролировала еврейская М.), однако спрос на наркотики был относительно невелик. После резкого расширения рынка наркотиков под влиянием «молодежной революции» 1960-х именно наркобизнес стал давать наиболее значительную долю доходов американской организованной преступности. Организационно «Коза Ностра» является конфедерацией 24-х «семей». Они действуют в основном в крупных городах Северо-Востока и Среднего Запада США и объединяют примерно 5–7,5 тыс. человек. Если в истории американской М. рэкет был лишь одним из эпизодов, то в других странах эта форма преступного бизнеса процветала значительно дольше. Сицилийская М. начинала почти 200 лет назад именно с сельскохозяйственного рэкета, вымогая плату с богатых землевладельцев, сдающих землю в аренду, и с мелких субарендаторов. Позже, уже в 20 в., она стала контролировать торговлю сельскохозяйственными продуктами. Последняя «плодоовощная» война между сицилийскими мафиози, когда делились сферы влияния на рынках, прошла в середине 1950-х. В 1950–1960-е сицилийская М. активно осваивает строительный бизнес. В 1957, под влиянием американских коллег из «Коза Ностра», сицилийцы завершили организационное оформление – создали руководящий коллегиальный орган («купол» или «капитул»), членами которой стали главари округов, состоящих из 2–3 мафиозных кланов. В это же время сицилийцы начинают заниматься транзитом героина, что становится в 1970-е основой процветания М., и активно внедряются в легальный бизнес. Основой легального мафиозного предпринимательства стало строительство и земельные спекуляции. В начале 1990-х сицилийская М. состояла из 253 кланов (из них 67 – в Палермо), объединяющих более 6,5 тыс. членов. В последние годы 20 в. сицилийский «спрут» получил ряд серьезных ударов от правоохранительных органов Италии и заметно снизил свое влияние. Гангстеры Японии ведут свою родословную от шаек игроков середины 18 в. (сам термин «якудза» означает одну из комбинаций в карточной игре). Контроль над легальными и нелегальными азартными играми продолжает оставаться одной из важнейших статей их доходов и в современной Японии. В первой половине 20 в. якудза контролировали организации строительных и портовых чернорабочих. В послевоенные десятилетия они освоили подпольное ростовщичество и порнобизнес, с начала 1970-х ведущей статьей дохода якудза стал наркобизнес. Хотя японская М. древнее сицилийской и американской, ее организационное оформление состоялось только в конце 1960-х, когда главари преступных синдикатов организовали встречу и в ходе переговоров поделили сферы влияния. Ведущую роль среди нескольких тысяч банд играют три крупные организации (самая крупная – «Ямагути гуми»), на чью долю приходится большая доля всех членов якудза. Специфика японской модели организованной преступности в том, что гангстерские организации функционируют вполне легально, подобно обычным фирмам. Визитные карточки гангстеров украшены эмблемой банды, каждая имеет свои официальные гимны, крупнейшие синдикаты имеют собственные печатные издания и даже выплачивают своим членам пенсионные пособия. Поэтому частичная трансформация якудза в разновидность «беловоротничковой» преступности прошла в 1980-е очень легко. В 1990-е массовый отказ якудза возвращать крупные кредиты, полученные от финансовых организаций для финансирования строительства и операций с недвижимостью (речь идет о суммах порядка 350–800 млрд. долл.), стал одной из причин крупнейшего банковского кризиса. Якудза демонстрируют любопытный парадокс: в Японии организованных преступников на душу населения заметно больше, чем в США, Италии или России, однако общественный вред от них заметно ниже. Японская полиция рассматривает якудза не столько как закоренелых преступников, бросающих вызов обществу, сколько как своих эффективных союзников в сдерживании неорганизованной преступности (своего рода альтернативную полицию). Япония демонстрирует ту модель сосуществования современного общества и современной организованной преступности, которая многим исследователям кажется наиболее оптимальной для обеих сторон. Сообщество «воров в законе» – самая старая и известная криминальная группировка России. Хотя за рубежом обычно пишут о «русской М.», этот термин неточен, поскольку большинство криминальных авторитетов в нашей стране принадлежат к различным национальным меньшинствам (прежде всего, к народам Кавказа). Формирование сообщества «воров в законе» относят к концу 1920-х – началу 1930-х. Оно произошло в местах заключения, что для «нормальной» организованной преступности совершенно аномально. Его члены первоначально занимались сугубо «перераспределительной» деятельностью (карманные кражи, воровство, грабежи). Однако это сообщество смогло добиться очень высокой степени самоорганизации, которая за рубежом возникала только в преступных организациях современного типа. Членов «воровского» сообщества объединял довольно жесткий свод неформальных правил – «воровских понятий»: строгая корпоративная солидарность («вор в законе» не может даже замахнуться на своего «коллегу», не то чтобы давать на него следственные показания); запрещение иметь какие-либо контакты с официальными властями (например, служить в армии); запрещение заниматься обычным трудом (даже в местах лишения свободы); обязанность контролировать поведение всех других преступников в местах заключения; отказ от личного имущества (идеальный «вор в законе» не имеет ничего своего, он получает средства либо от преступных операций, в осуществлении которых играет роль организатора, но не исполнителя, либо от «добровольно-обязательных» отчислений других преступников). Первоначально «воры в законе» были своеобразным криминальным правительством, организованным на общинных принципах и неформально управляющим местами заключения. Естественно, что официальные советские органы не желали мириться с «двоевластием». В ходе ожесточенных репрессий против носителей воровских традиций в 1950-е, а также междоусобицы внутри самого «воровского ордена» («сучья война»), первое поколение «воров в законе» оказалось почти полностью ликвидировано. Однако вскоре эта организация неожиданно обрела второе дыхание. После широкого развертывания в СССР в 1960-е теневого бизнеса «цеховиков» (так называли руководителей госпредприятий, которые организовывали производство неучтенных дефицитных товаров для реализации «налево») профессиональные преступники начали специализироваться уже не на карманных кражах, а на грабеже подпольных предпринимателей. От грабежа «цеховиков» советские бандиты перешли к классическому рэкету – сбору постоянной «дани» в обмен на гарантии защиты. Важным рубежом в истории отечественной организованной преступности стала совместная сходка «воров в законе» и «цеховиков» в 1979 в Кисловодске, когда неорганизованные поборы были заменены планомерной выплатой подпольными предпринимателями 10% от их доходов в обмен на гарантированную безопасность от преступного мира. С тех пор и до 2000-х - 407 -