* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

265 А. Ф. МИХАИЛОВ. 266 с Варваром проскочить удастся. Прошел „Василий" (Игнатов), подав знак: „идет*. Варвар шел шагом. Петр под охраной трех городовых, поравнялся с нами. Вид его был непривычный для меня: землистобледное лицо и тусклый взгляд. Этот взгляд, так несвойстственный Петро, поразил ме­ ня. Взглянул, слабо улыбнулся и, низко опустив голову, продолжал итти. Пропустив их шагов на 50, перевел я Варвара на лег­ кую рысь. Нагнал. Опять тот же взгляд, та же слабая улыбка, так же низко опу­ скается голова, и ни тени попытки бро­ ситься к нам. Идут дальше. Я повторяю маневр: вновь нагоняю и подъезжаю уже вплотную к тротуару. Опять то же. Но го­ родовые тревожно смотрят на нас, и бли­ жайший нерешительно извлекает свисток. Еще тревожный взгляд на нас. И свист. Петро вздрогнул, точно очнулся. Но, даже не взглянув на нас, продолжал свой путь. Свисток городового был для нас сигналом к отступлению. Вечером я был у своего друга — городового. Он не был посвящен в организацию побега, не знал о ней. Но на вопрос: „Что нового?" подробно рас­ сказал, что было этим утром. Рассказал ему об этом один из конвоировавших Пе­ тро городовых. В городской части был большой переполох. Был отдан приказ в баню „политиков" не водить. Идут по­ иски „злоумышленников". Через день мой друг сообщает мне: „Увезли (Петро) в Бу­ тырки в тюремную больницу". Охотно принимает предложение сходить туда, хотя это было на другом конце. Через день передает мне: „Сильно болен—тиф". А ров­ но через неделю сообщает печальную весть: „Умер". Эта смерть объяснила нам внеш­ ний вид и поведение Петра в день попытки освобождения; бесстрашный, активный, ре­ шительный товарищ был уже скован тяж­ кой болезнью. Из Питера от нашего центра мы с Се­ меном получили указание переждать в Москве, пока уляжется полицейская тре­ вога, и возвращаться в Питер. Рядом—лич­ ное ко мне письмо „Лешки" с просьбой использовать дни бездействия и написать теоретическое обоснование нашей програм­ мы. С тех пор, как Алексей узнал от Мар­ тынова о моем докладе в квартире Елпатьевского, он не давал мне покоя, требуя, что­ бы я написал это обоснование. Я не был уве­ рен в себе и всячески уклонялся, но в этот раз вынужден был уступить. Изо дня в день я отправлял в Питер исписанные листки почтовой бумаги. К нашему возвращению в Питер из этих листков составилась по­ рядочная тетрадка. Это и была та „про­ грамма", которая, по словам О. В. Аптекмана („3. и В."), „всем очень понравилась". Это была попытка обосновать практическую программу нашей организации на историко- философской теории К. Маркса. Было ре­ шено напечатать ее. Но наша типография была еще не в силах справиться с такой большой работою. Дело затянулось, и я потерял из виду свою рукопись. Последний раз я видел ее в руках „Жоржа" (Плеха­ нова). Вероятно, где-нибудь во время обыс­ ка она попала в руки жандармов, и, как не представлявшая для них практического интереса—уничтожена или погребена в не­ нужном архивном хламе. Но вернусь назад, к Москве. В дни на­ шего с Семеном бездействия, проездом в Питер, в Москве остановились южане: Попко (умер в Карийской тюрьме), Чубаров (казнен в 1879 г. в Одессе), Волошенко (умер в Полтаве по возвращении из Си­ бири после каторги и ссылки) и М. Ф. Фро­ ленко. Целью их поездки было: общая— войти в связь с нашей организацией, и част­ ная—принять участие в убийстве Трепова. Немного дней предварительных перегово­ ров с нами, и южане уехали в Питер. Еще немного дней, и мы с Семеном решили, что можем последовать за ними. Приехав в Питер, я поставил вопрос, чтобы меня отпустили на работу в дерев­ ню. Для меня было незыблемо, что без могучего движения масс наша борьба с пра­ вительством будет бесплодна. В первый же день приезда я заговорил об этом. Това­ рищи резко запротестовали: события идут бурно, работы так много, а работников так мало—отсюда, из центра, нельзя снять ни одного человека. А жизнь действительно кипела и бурлила. Шел большой процесс 193. Наша типография изо дня в день вы­ пускала отчеты о заседаниях „Особого При­ сутствия сената", судившего 193. Уже вы­ пущена была речь Мышкина. В высших учебных заведениях шли бурные сходки. Из провинции одна за другой приезжали студенческие делегации для выработки еди­ ного плана действий. В то же время дале­ ко продвинулись у нас наблюдения за Треповым. Было решено перебросить в Питер Варвара. Мы с Семеном поселились в от­ дельной квартире. Прописались: он — по­ мещик одной из черноземных губерний, Тюриков, я—его кучер, мещанин Поплавский. Варвар был помещен в ближайший татерсаль некоего Крафта, бывш. конюха графа Адлерберга, министра двора. Может быть, именно поэтому татерсаль был хо­ рошо обставлен, и мы были спокойны за Варвара. Здесь наш рысак и квартировал вплоть до своего ареста в октябре этого 1878 года. Мы с Семеном, как участники уже спла­ нированного покушения на Трепова, обя­ заны были вести себя сугубо конспиратив­ но. Но удержаться от вылазок в бурный внешний мир было свыше наших сил. „Большой процесс" накалял атмосферу.