* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

109 Л. Г. Д Е Й Ч . 110 Эмме. Для этого он познакомил меня с И. Ф. Фесенко, имевшим большое и бла­ готворное на меня влияние. Он был лет на десять старше меня, с университетским об­ разованием, разносторонне начитанный, и уже в то время он основательно изучил „Капитал" Маркса. Ему, поэтому, без осо­ бенного труда удалось убедить меня в том, что и в Киеве можно найти достаточно дела, если умело за это взяться. Он сам был готов своими знаниями и опытом притти молодежи на помощь; он уже побывал за границей и лично знал видных эмигрантов. Злые сарказмы Фесенко очень скоро оп­ рокинули у меня авторитет Бакунина и особенно Лаврова, и без того едва держав­ шийся. Неосуществимость подготовительной научной программы, предложенной Лавро­ вым, перед началом революционной пропа­ ганды, была уже для меня очевидна. С таким оружием в руках, как „Капитал" Маркса, Фесенко не трудно было поколебать во мне веру в полную готовность русских крестьян к революции и к социализму, И. Ф. Фесенко, в качестве сына сельского дьякона, хорошо знал все отрицательные стороны наших крестьян, а потому зло вы­ смеивал их идеализирование Бакуниным. Но и он, марксист, не избежал влияния на него времени и среды: он также создал фантастический план вызова в России ре­ волюции, а именно вместо православных крестьян он -надумал поднять против существовавшего строя путем пропаганды приверженцев рационалистических сект,— „бегунов", молокан, штундистов, как уже оппозиционно настроенных людей, более других поэтому способных к восприятию социализма, а также и к упорному проти­ водействию правительству. Фесенко упустил лишь из виду, что стойкие, воздержанные, трудолюбивые сектанты, ставшие в боль­ шинстве своем относительно зажиточными хозяевами, еще меньше были готовы к при­ нятию социализма и к вооруженной за него борьбе, чем обездоленные, несчастные пра­ вославные крестьяне. Но в этом заблуждении Фесенко не был одинок: в те времена совершенно незави­ симо друг от друга во многих местах ре­ волюционная молодежь направилась вереду сектантов, чтобы посредством пропаганды поднять их против существовавшего строя. Образовашийся при моем содействии вокруг Фесенко кружок, располагавший материаль­ ной поддержкой уже ранее распропаганди­ рованного Фесенко бывшего помещика Д. А. Лизогуба, направился в разные гу­ бернии на поиски приверженцев рациона­ листических сект. * * * Весной 1875 г. я со Щепанским отправился в Мелитопольский уезд, в нескольких де­ ревнях которого находились избранные нами молокане. Но предварительно мы со Ще­ панским поступили в мастерские ближай­ шего железнодорожного депо, чтобы при­ учить себя к тяжелому физическому труду. По прошествии нескольких дней Щепанский, выбивавшийся от усталости из сил, заявил, что он не в состоянии продолжать работу, и, отказавшись от службы, вернулся обратно. Хотя и мне работа в мастерских была крайне тяжела, я все же продолжал ее и по про­ шествии месяца, приняв достаточно опро­ щенный вид, направился к молоканам в с. Астраханку. Мне посчастливилось сразу попасть в хорошую семью, в которой я остался вплоть до осени. Но моя пропаганда наисовершен­ нейшего строя оказалась безрезультатной: мои доводы разбивались о неприступную стену вековых предрассудков и суеверий. Для меня стало ясно, что, главным образом, не во мне, а в самих молоканах, в условиях их жизни, как экономических, так и рели­ гиозных,—-в их относительно высоком бла­ госостоянии и довольстве своей религией лежали причины их невосприимчивости к социализму. Передо мной встал вопрос: „да осуществима ли, вообще, поставленная нами себе задача?" И я ответил на него отрицательно. Несмотря на безрезультатность пропа­ ганды и тяжесть крестьянского труда, я вернулся в Киев очень окрепшим физически и, в конечном счете, все же довольным произведенным опытом. Немногим из моих товарищей удалось достигнуть и этих ре­ зультатов: некоторые из них вскоре верну­ лись, не найдя даже избранных ими сек­ тантов, другие глубоко разочаровались в своей миссии и в крестьянах. А марксист Фесенко был, повидимому, принят шелопутами за давно ожидаемого ими пророка, и они устроили вокруг него исступленную религиозную пляску, закончившуюся дракой с православными крестьянами и арестом Фесенко. По возвращении осенью 1875 г. в Киев я вновь нашел полную разрозненность и дезорганизованность среди революционеров: кружок Фесенко разбрелся в разные сто­ роны, и я опять оказался одиноким. В не­ ведении, что предпринять, я уже готовился отправиться в качестве волонтера к вос­ ставшим герцеговинцам, как это сделали некоторые революционеры, в том числе та­ кие крупные, как Клеменц, КравчинскиЙ, Сажин и др. Меня особенно побуждал к этому слух о том, что и Я. В. Стефанович, которого все, и я в том числе, считали серьезным юношей еще в гимназии (он на два класса был старше меня), тоже соби­ рается в Герцеговину. Но стремление туда среди революционеров скоро прекратилось, т. к. русские добровольцы, невыносливые