* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

19 АВТОБИОГРАФИИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ 70 — 80 гг. 20 нер, Л. А. Волкенштейн и 6 офицеров (меня в том числе) к смертной казни. Офи­ церы Штромберг и Рогачев были казнены, остальным смертная казнь была заменена бессрочной каторгой с заключением в Шлис­ сельбурге. В конце сентября 904 г. я был освобожден из крепости с переводом в раз­ ряд ссыльно-поселенцев, а так как, по случаю возвращения войск после Японской войны, этапные пути в Сибири были закры­ ты, то меня отправили отбывать ссыльное состояние на родину в Смоленск, По мани­ фесту 17 октября срок моего пребывания в разряде ссыльно-поселенцев был сокращен, и в 1912 г. я был переведен в разряд ли­ шенных всех особых прав, с оставлением под надзором. Революция 1917 г. возвратила мне гражданские и политические права. Пер­ вые годы в Смоленске я занимался перевод­ ным трудом и печатал в журнале „Былое" и .Минувшиегоды" свои воспоминания. С 914г. состоял лектором в Починковском союзе кооперативов, читал на счетоводных курсах, а потом в Высшей крестьянской школе в с. Кузеневе (Елпинского уезда) „Историю развития русской общественной мысли" и „Историю революционного движения в Рос­ сии", а на подготовительном курсе историю Египта, Греции и Рима. Затем в Смоленском Политехническом институте я читал на 1 курсе „Историю русской общественной мысли" и „Историю революционного движе­ ния в России" до закрытия этого института, после чего я переехал в Москву и посе­ лился в доме ветеранов имени „Ильича". В январе 1924 г. товарищи политкатор­ жане почтили юбилейным праздником 82-ю годовщину моей жизни, а Советское прави­ тельство за мои скромные революционные заслуги и многолетнее гонение царской вла­ стью удостоило меня высоким званием „Старейшего Красноармейца" и шефа 2 Мо­ сковской пехотной школы. Бах, Алексей Николаевич. *) Я родился в г. Золотоноше Полтавской губ. 5/17 марта 1857 г. Отец мой был техник с средним образованием, по спе­ циальности винокур. Большой поклонник науки, он рано познакомил меня с вопро­ сами, связанными с брожением, и пробудил во мне живой интерес к биологической хи­ мии, которой я впоследствии посвятил всю свою научную деятельность. Семья у нас была большая, жили мы весьма скромно, временами терпели настоящую нужду. Это дало нам определенный трудовой закал. Учился я в Киевской 2-й классической гим­ назии, курс которой окончил в 1875 г. Еще в бытность мою в 6 классе гимназии до •*) Автобиография Москве. написана 1/Ш 1926 в меня стали доходить подпольные издания того времени. Я жадно знакомился с ними, позже основательно изучил литературу на­ учного социализма, в особенности „Капи­ тал" Маркса, и стал убежденным социали­ стом, каковым остался в течение своей дол­ гой жизни. По окончании гимназии я посту­ пил в Киевский университет на отделение естественных наук физико-математического факультета. Любовь к науке и увлечение лабораторной работой несколько отвлекли меня от активного участия в тогдашних ре­ волюционных кружках, с которыми, однако, я- был в постоянных сношениях. Но когда после ряда вопиющих насилий со стороны жандармских властей весною 1878 г.возникли знаменитые „киевские университетские бес­ порядки", я оказался в самой гуще их и вместе с 15 другими товарищами был вы­ слан в административном порядке в не столь отдаленные места. На мою долю выпал Белозерск. В ссылке я пробыл до декабря 1881 г. По возвращении в Киев я одновре­ менно был принят в университет и в киев­ скую организацию партии „Народной Воли". Тут моя деятельность раздвоилась, так как чисто научная работа чередовалась с рево­ люционной, в частности с пропагандой среди рабочих, которой я посвятил особенное вни­ мание. Я выработал и применил на практике план занятий, который впоследствии лег в основу моей книжки „Царь-Голод". Наша центральная группа, членами которой были, кроме меня, Спандони, Захарьин, Ни­ китина, Росси, Кжеминский и супруги Каменецкие, успела развить довольно широкую деятельность. Работы было много и, есте­ ственно, мои научные занятия отошли на второй план. У нас поставлена была своя тайная типография, в ней мы печатали, глав­ ным образом, прокламации, часть которых была написана мною. Для обслуживания типографии у нас была „техническая под­ группа", которую вел Захарьин. К пропа­ ганде среди рабочих приставили Кжеминского и меня с двумя подгруппами. Кроме того, я вел деятельные сношения с революцион­ ными кружками народных учителей в Гадячском и Переяславском уездах Полтавской г. Я также часто виделся с революционным кружком, который был создан в Киевской Духовной академии П. Г, Дашкевичем. Словом, не до лабораторных занятий было. Весною 1883 г., в связи с провалом одного из конспиративных адресов, я был аресто­ ван, но жандармский капитан Малицкий, который допрашивал меня, не разобрал сра­ зу, в чем дело, и отпустил меня: а может быть, он надеялся путем слежки за мною захватить других членов нашей организации. Как бы то ни было, после тщательного об­ суждения всех обстоятельств дела, группа предложила мне перейти на нелегальное положение и уехать в другой город. Я, ко-