* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

1975 СУВОРОВ'!.. 1976 что «скромность не входила въ число ого добродетелей»; онъ сравнивалъ себя съ Юлхемъ Кесаремъ; въ письме къ Потемкину беззастенчиво ппсалъ: «я былъ счастливь, потому что повел'Ьвалъ счасиемъ!» Онъ хорошо ионималъ, что со скромностью можстъ попасть разв-Ь въ одни угодники, но ему нужно было попасть въ Фельдмаршалы, чтобы бить непрмтеля и вести русское войско къ поб'Ьдамъ. Онъ чувствовалъ въ себе великую мощь и силу, п положилъ такъ пли иначе пробиться на торную троп}·. Онъ все употре-билъ въ дело при этомъ: лесть, нахальство, чудачества; разыгрывалъ изъ себя шута, — но не сд’Ь-лахь ничего подлаго; достигнувъ цели, онъ весь отдался своему делу: б'Ьгалъ отъ двора и, конечно не могъ питать никакого уважешя къ тогдашнимъ нридворнымъ, получавшнмъ громадное содержание :ia красивую наружность п ум'Ьнье вести пустопо-рожше разговоры. Съ виду Суворов!., за 50 лЬтъ, былъ небольшого роста, худощавъ, сутуловатъ; лице въ морщи-нахъ; волосы редюе, с-Ьдые, собранные спереди ло-кономъ. Неболыше, б-Ьгаюгще голубые глаза, светившиеся сильною энерпею; взгляд», слова, движения отличались чрезвычайною живосию; съ 1789 онъ началъ прихрамывать, отъ пголкп, которая попала ему въ подошву и которую не могли вынуть. Онъ былъ очень дальнозорокъ. . Бъ старости Суворовъ ляцеаъ очень походилъ на знаменитаго англмскаго адмирала Нельсона. Лудовикъ XVIII, принимавши уже 70-.тЬтнлго Суворова въ Митаве, въ 1799 году, говоритъ, что «по иричудамъ своямъ онъ походитъ на умопомешан-наго,—(если бы причуды эти не исходили изъ раз-счетлнвости); Ф1шоном1я его обезьяничья; ухватки до того странны и уморительны, что на него нельзя смотреть безъ смеха; при этомъ Суворовъ в-Ьритъ въ колдовство». Несмотря на это, Лудовикъ прого-ворнлъ съ ниыъ целый часъ. Въ комнатахъ Суворова было всегда жарко; спалъ онъ на сён'Ь, пославши сверху простыню или шинель, съ 2 пуховыми подушками подъ голову; вста-валъ со св'Ьтомъ; камердинеръ его, Прошка, долженъ былъ со всЬхъ салъ будить его, стаскивая съ постели за ногу; б'Ьгалъ неодетый по комнате; затЬмъ обливался холодной водой во всякое время года, даже зимою; утромъ пилъ чай. Любилъ «разминать себя», для чегод^ладъ разный курюзныя телодвижения; въ обществе игралъ въ Фанты и разныя игры, и тан-цовалъ часа по три кряду (1792 въ Финляндш). Онъ держалъ себя очень чисто; любилъ париться въ жаркой бане и прямо съ полка бросался въ снегъ или въ реку. Одевался очень просто; подъ Кинбурномъ носилъ нундиръ пзъ толстаго солдатскаго сукна; въ жаркое время и въ бою ходилъ въ рубашке, нашпи- стихи любимому секретарю Зубова, Альтести; самъ щедро платилъ за лесть н похвалу, и вследств1е того былъ постоянно окруженъ дрянными людьми. ливъ на нее несколько орденовъ (*). Не носилъ ни шубы, ни ФуФаекъ, Любилъ душиться о-де-лаван-домъ и.нюхать табакъ, но не любилъ техъ, кто кури лъ его; терпеть не могъ зеркалъ. Проживая въ своемъ соле Кончанскомъ въ 1798, въ бытность свою въ опале, Суворовъ каждый день ходилъ къ заутрени п вечерне, и ггЬлъ на клиросе за дьячка; обедалъ въ 7 часовъ; носилъ канифасный китель и кальсоны, безъ рубашки; одна нога въ сапогЬ, другая (раненая) въ туФле; мылся по три раза въ день и ложился рано спать; по вос-кресеньямъ надевалъ егерскую куртку и каску, а въ высокоторжественные дни Фельдмаршальский мундиръ безъ шитья, но съ орденами (**). Въ бытность въ Петербурге обедалъ Суворовъ въ 10 и даже 11 часовъ (съ гостями); сид4лъ за сто-ломъ очень долго, елъ ири этомъ умеренно. Передъ обедомъ выпивалъ рюмку тминной водки, — закусы-валъ редькой,— за обедомъ стаканъ кипрскаго вина и стаканъ англшекаго пива; Фруктовъ и сладкаго не елъ. Къ старости онъ сталъ пить больше; въ Итальянскую кампанш даже засыпалъ за обедомъ; вообще къ концу этой войны Суворовъ сталъ хилеть; передъ Швейцарскпмъ походомъ онъ былъ очень слабъ,—у него болели глаза; открылись старый раны, особенно на ноге; по вечерамъ онъ сталъ жаловаться на хо.чодъ и кашлять; но, несмотря на это, ходилъ въ легкомъ холщевомъ кителе и въ круглой шляпе;обливался постоянно холодной водой; видя изнуреше солдатъ, онъ изнурялся наравне съ иимн и не хотелъ пользоваться исключительными удобствами жизни. Въ походе за нимъ с.гЬдовалъ старый дормезъ; но Суворовъ не садился въ него, всегда ездилъ на простой казацкой кляче, съ нагайкой въ руке; казакъ везъ за нимъ саблю. Вся прислуга его состояла: изъ камердинера Прошки, — человека огромнаго роста, грубаго и пьянаго, но очень при-вязаннаго къ Суворову и удержпвашпаго его отъ всякихъ излишествъ, — изъ повара Мишки, гото-вившаго ему крайне незатейливыя кушанья, — и Наума Фельдшера. Впоследствш онъ держалъ при себе доктора Вейкарта, къ которому очень привязался. Суворовъ пмелъ редкое свойство привязывать къ себе людей, онъ былъ чрезвычайно добраго сердца, помогалъ кому могъ; ходатайствовалъ за прибдиженныхъ и за чужихъ; какъ самъ говорилъ: «никого не сделалъ несчастнымъ и не убилъ ни одного насекомаго». Суворовъ былъ женатъ на княжне Варваре Ивановне Прозоровской (1774); отъ нея им'Ззлъ: дочь (·¦¦) Въ числе ихъ постоянно носилъ орденъ св. Анны, который былъ особенно любимъ Императо-ромъ Павломъ I. Въ торжественные дни любилъ одеваться въ парадную Форму, со всеми орденами и знаками отлич]'я. (**) Въ это время Павелъ I всячески иритеснялъ Суворова,—даже приказалъ полностью взыскать съ него казенный начетъ по должности.