* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

714 ЛУГОВСКОЙ. бы продолжать беседу съ нкмъ наедине, я залвилъ ему, что король щедро наградить его, если онъ согласятся ехать подъ Смоле нскъ имеете съ Сукинымъ. Лугой- | окой отвечалъ, что онъ ничего не можетъ сделать, не посоветовавшись съ митропо-лптомъ Филаретомъ а съ кн. Голицыными «Какъ мне это сделать и вечную клятву на- себя навести'?»—закончила Луговокой свой отказъ.—«Не только Господь Богъ н люди Московскаго государства мне sa это не потерпятъ, к Земля меня не понесетъ. Я присданъ отъ Московскаго государства въ челобитчикахъ, л мне первому соблазнъ ввести? По Христову слову, лучше навязать на себя камень и вринуться въ море. Да и государеву делу въ томъ прибыли не будетъ. Знаю я подлинно, что подъ Смоленск/в и лучше меня подъезжали и королевскую милость сказывали, да они и т$>хъ не послушали, а если мы теперь пойдешь ? объявится въ насъ ложь, то они впередъ еще крепче будутъ и никого уже слушать не стануть. Надобно, чтобъ мы съ ними поводьно все съезжались, а ' не подъ стеною за прнставомъ говорили: это они уже все аяаютъ». Сапога про-должалъ убеждать Луговского лишь поехать подъ Смолснскъ, предоставивъ Сукину говорить съ жителями. Старааш Сапйги добиться отъ Луговского, чтобы онъ хотя псказался подъ стенами Смоленска, слушать яснымъ доказательствомъ того, что Луговской могъ иметь большое вл!яв1е на рёшеше смольнянъ, будучи известенъ, какъ человекъ честный и твердыхъ правилъ. В&дь могъ Сапега отправить съ Сукинымъ другого думнаго дьяка, Сыдавнаго-Ва-сшгьева, но очевидно только появлензе Луговского убедило бы смольнянъ въ правдивости словъ Сукина. Но Луговской остался непоколебнмъ и, возвратившись въ станъ, разскааалъ все старшимъ посламъ. Беседа Сапоги съ Луговскимъ происходила въ начале декабря 1610 т. После того продолжались переговоры между поляками и московскими послами; главнымъ предметомъ переговоров^ былъ попреж-нему Смоленска. 20 марта 1611 г. митро-политъ Филарегв, кн. Голицынъ, кн. Me-зецкШ, Луговской и несколько посоль-скихъ дворянъ были приглашены для ие-реговоровъ въ польский станъ, находившейся на другомъ берегу Днепра* Паны объявили посламъ, что они будутъ отправлены въ Вильну, а пока останутся въ польскомъ стане. Выйдя инъ со бра Hi л послы были окружены вооруженными жолнерами ? отведены въ две избы; матро-i по.штъ Филаретъ помещена отдельно, а Луговской вместе съ князьями Голицынымъ ? Мезецкимъ. Это было, такъ сказать, зачало плена: на дворе ? вокругъ двора раз ставили стражу и запретили посол ьскимъ дворянамъ видеться съ послами. Въ начале апреля, когда послы еще разъ отказались содействовать вступлешю въ Смоленскъ королевскаго войска, а Луговской заявилъ при ятомъ, что решено ждать окончательная ответа изъ Москвы, Сапега снова прнгрозилъ, что пхъ отправятъ вт. Вильну. Луговской не растерялся и отвечала «Надобно кровь христианскую унять, а Польшею насъ стращать нечего; Польшу мы знаемъ», 13-го апреля послы были увезены въ Польшу и оставались съ плену восемь летъ. 1-го декабря 1618 г. между Московскимъ и Польско-Лйтовскимъ государствами былъ заоюченъ ПоляновскШ договоръ, въ силу \ котораго назначено перемирие на 141/глетъ и решено произвести въ Вязьме разкенъ пденныхъ. Ровно полгода спустя, 1-го шня 1619 г. совершился ? тотъ разменъ, а 10-го царь прислалъ въ Вязьму стольника кн. Ст. Ив. Великого-Гапгна со своимъ государ евымъ жаловакнымъ слово мъ и о здоровье спросить М. Б. Шеина, попавшаго въ шгЬнъ после взят1я Смоленска поляками, Луговского и дворянъ и детей боярскихъ; Филарету Никитичу была, конечно, оказана особая почесть. 14-го шня все они въехали въ Москву, а несколько дней спустя, при раздаче наградъ, царь пожа-лоиааъ Луговскому шубу и кубокъ. Въ перюдъ времени съ 1619 до 1628 г., будучи сначала думнымт» дьякони. вт. Разряде, затемъ московскими дворяниномъ и наконецъ думнымъ дворянином^ Луговской, по своей должности, сказывали» раз-ньшъ лицамъ окольничество к боярство, объявлялъ решения по »гостии ч ее книъ сче-. тамъ, ведалъ иногда Москву пъ отсутствие царя, при чемъ имя его ставилось непосредственно после имеиъ дву'хъ бояръ и окольничаго, обедалъ вт. торжественнее дни у царя и у narpiapxa Филарета Никитича. Луговской отличался во только твердостью характера въ решительный минуты, какъ мы видели выше; подчасъ онъ при-бегалъкъ крутымъ иЬрамъ, напр. въ 1650 г,, когда Ив. Петр. Чихачовъ вздумалъ «е-