* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

490 КРЫЛОВЪ. Крылова является вамъ въ двоякомъ CBirL Лучпия изъ вахъ принадлежать, конечно, къ образдовымъ создашямъ русскаго слова и достойны сгоять рядомъ съ лучшими произведениями первонлассныхъ русскихъ писателей; но самая ограниченность и элементарность басеннаго рода, его т?сныя рамки и крайне простыя задачи должны были неминуемо обречь ихъ на сравнительно невлиятельную роль въ нашемъ литер атурномъ развитш. Явившись задолго до того, какъ появились луч-пня вещи Пушкина, и обладая въ высокой степени гЬми самыми свойствами, которыя позволили посл1дввмъ начать новую эпоху въ русской литературе, оне такъ и остались яркимъ, но обособленнымъ явлен1емъ, которое, исчерпавъ само себя, не дало с'Ьмянъ для будущаго. Можно отметить только вл1яше языка и стиха басенъ на I комедш Грибоедова, вд1яше, простиравшееся, конечно, только на форму. Но не одна только второстепенность басеннаго рода лишила Крылова болйе влиятельной роли въ нашемъ литер атурномъ развиты; была причина, лежавшая глубже; чтобы понять ее, сл-Ьдуетъ бросить общШ взглядъ ва всю его бюграфио. Жизнь Крылова, въ последней своой половине, обезпеченная, покойная, полная литературныхъ усп-Ьховъ, почета и общаго внвмашя, представляетъ самый рЬзкШ ковтрастъ съ его еуществовашемъ до 40-л^тняго возраста; раннхе его биографы, лично знавипе оригннальваго, вну-пштельнаго старака, знаиенитаго писателя, мало знали о его прошломъ и даже мало интересовались имъ; для нихъ вервия 38—40 лЪтъ его жизни были только временемъ искавш, поиытокъ, утратив-шихъ всякое значеше после того, какъ « настоящей путь» былъ найденъ. Ковтрастъ между первой в второй половиной бюграфш для нихъ былъ часто ????????; они не видели и даже не подозревали возможности глубокихь внутреннихъ пе-рем^нъ, которыя могли совершиться въ Крылов^ за его долгую жизнь, такъ резко расколовшуюся надвое. Въ ияомъ поло-женш находимся мы. Хотя наши сведешя о первой половине жизни Крылова тоже далеко не полны, матер!алы скудны и содержать много недомолвокъ, но она рисуется намъневъ безцв'Ьтныхъималовнтересвыхъ, а напротивъ, яркихъ и замЪчательныхъ чертахъ. Две стороны въ тогдашней его личности останавливают внимаше изсдЪ-дователя и заставляюсь горько сожалеть о неполноте матер1ала: Крыловъ, какъ энергичный, способный а самолюбивый б-Ьднякъ, пробивающш ceot дорогу, и Крыловъ какъ несомненный, прирожденный сатирвкъ, который оставался сати-рнкомъ всю жизнь, началъ сатирой въ 1783 г. и окончилъ въ 1836, когда были написаны последуя басни. Когда Пдетневъ и позднее Я. К. Гротъ характеризовали старика Крылова, съ его невозмутимостью и безразлич1емъ, съ его уравновешенностью, доходившей до апа-тш, они относились къ нему положительно, а не отрицательно, видели въ нет» воплощение той житейской мудрости, которую высказывали его басни. Кще у Плетнева мы скорее заметили. оттЬнокъ крп-! тики, осуждения, легко догадаться, ч+.мъ вызваннаго: ему трудно простить Крылову апатию сердца, оскудеше люб вы; для Я. К. Грота это быдъ человекъ, ыпого переживпии и естественво искавшей покоя подъ старость, скромный, боявшШея шума и толпы. Припомнивъ кппучую деятельность юноша и даже мальчика Крылова, горяч1я места въ «ПочтЬ духовъ» и КаибЬ, схватку съ Княжнинымъ и Сойло-вовымь, ыы должны будеиъ признать, что невозмутимость Крылова въ его поздше годы была результатомъ более глубокаго и бо-л'Ьзневнаго процесса, чймъ это казалось его тогдашнамъ пр1ятелямъ и знакомымт.; въ ней было похоронено гораздо больше душевнаго огня, больше страстей, созна-шя своей личности и любви къ человеку, ч'Ьмъ они могли подозревать. Крыловъ, берущейся за перо, чтобы осмеять Соймо-нова, и Крыловъ, проживающей у Голицына, отделены 10-ю годами, которые за скудостью матерьяла мы принуждены излагать сухимъ, д'Ьловыиъ тоиомъ, но эти 10 л'Ьтъ были цйлымъ рядомъ крушенШ и разочаровашй, которыиъ, повидимому, хорошо противостояла жизнерадостность ы колоссальное здоровье Крылова; какой ценой однако ? окуй ал ось такое залечи ваше ранъ, объ втомъ догадывался уже проницательный Вигель, говоря «о власти теля, приковывавшей къ земле». Намъ разска-зываюгъ, что, разставаясь въ РнгЬ съ Голицынымъ, Крыловъ собирался за границу,—вместо того, овъ очутился въ кампании игроковъ на нижегородской ярмарке. Возвращение къ литературе яви-