* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

ГЛИНКА. 311 лось крестьянамъ обращаться къ Г. съ просьбой о прощенш оброчной недоимки, и ?. Н., после бол^е или менее продолжительнаго увещеваюя, прощалъ недоимку, поступая отЬдую-щимъ образомъ: сначала онъ заста-влялъ крестьянъ молиться у себя въ моленной, и затемъ приказывалъ вынуть икону изъ шота и посмотреть, «не послалъ ли имъ Богъ чего за усердную молитву», въ иконе крестьяне всегда находили требуемую сумму, которую и вносили старосте для уплаты оброка. По общимъ отзывамъ ?. Н. сохра-нилъ до самой смерти здравый умъ, общительность и вообще все черты характера, которыя позволяли ему сохранить связи и добрыя отношешя съ современниками. Только за два года до кончины онъ сталъ видимо дряхлеть; зрете его, между прочимъ, къ этому времени настолько ослабло, что самъ читать онъ уже не могъ. Но вместе съ темъ необходимо отметить, что, являясь однимъ изъ ветера-новъ русской литературы 20—30-хъ го-довъ прошлая столетия и будучи забро-шенъ долгой жизнью въ 60—70-е годы, ?. Н. не могъ не чувствовать въ это время своего одиночества и отчужденности отъ новыхъ общественныхъ настроетй. Когда въ 1866 г. Общество любителей росшйской словесности устроило публичное заседай! е по поводу пятидесятилетия со дня избратя кн. П. А. Вяземская и ?. Н. Глинки въ члены Общества, ?. Н.,не принявъ лично учаспя въ этомъ торжестве, въ письме на имя председателя Об-ва, между прочимъ, самъ подчеркивалъ, что онъ «какъ то нечаянно... постав л енъ былъ отъ круга лятераторовъ и въ отношения, недруживппя литературе». Далее, поэтъ говорилъ, что «бури жизни не сломили бы и позднее упорныя стремлешя къ прекрасному, но оно ослабевало и улеглось глубоко на дно души, когда едва ли не развенчанная поэз!я уступила место, конечно, почтенной, но вместе и угрюмой прозе»; «теперь причисленный къ заштатнымъ городамъ литературы,—-писалъ онъ, — я въ тиши и уединети гляжу издали на развитхе кипучей жизни и радуюсь за новыхъ деятелей въ литературе и обществе». Есть указашя, что даже и въ более раннюю эпоху, а именно почти съ 40-хъ годовъ Г. былъ довольно неприязненно настроенъ противъ течешй своего времени. По этому поводу кемъ-то были даже сочинены стихи, носивпде характеръ эпиграммы, въ которыхъ су-пругамъ Г. вменялась ненависть къ западу и проклятхе Гегеля. Въ частности, что касается отрицательная отношешя ?. Н. къ нашему западничеству, то оно несомненно проскальзывало у него и въ литературныхъ его произведе-гаяхъ. Мног1е взгляды Г. на русскую жизнь, въ особенности то уважен! е, съ какимъ онъ относился къ старому русскому быту, находя въ немъ много светлыхъ сторонъ, скрытыхъ подъ наплыв омъ чуждыхъ намъ понятгй и обычаевъ, — очень приближаютъ его къ направлешю старыхъ славянофи-ловъ. Во всякомъ случае онъ безусловно отрицательно относился къ подражанию Западной Европе, видя въ немъ пустое и вредное обезьянство, лишь мешающее естественному развипю нашей народной жизни. Такъ, въ одномъ изъ неизданныхъ стихотворешй Г., говоря о присущей русской интелли-генщи подражательности, саркастически замечаетъ, что мы, напрягая у сил i я «стать съ Европой наравне», не разъ уже обожгли крылья и «жаръ чужой гребемъ руками, а каштаны отдаемъ». Умеръ Г. на 94 году жизни 11-го февраля 1880 г. и былъ погребенъ въ Желтиковомъ монастыре, близъ Твери. При погребети ему, какъ имевшему золотое оружие, отданы были воинсшя почести. Изъ произведешй Г. изданы отдельно: 1) «Письма русскаго офицера о Польше, Австр1йскихъ владетяхъ и Венгрш съ подробнымъ описатемъ похода росс!янъ противу французовъ въ 1805 и 1806 годахъ», 2ч.,М., 1808г. 12°; 2) «Вельзенъ, или освобожденная Голланд1я», трагедия въ 5 д. въ сти-хахъ. Смоленск*. 1810 г. 12°; 3) «Подвиги графа Михаила Андреевича Ми-лорадовича въ Отечественную войну 1812 года, съ присовокуплетемъ не-которыхъ писемъ отъ разныхъ особъ», М., 1814 г. 12°; 4) «Черты изъ жизни Тадеуйа Костюшки, плененная рос-сшскимъ генераломъ Ферзеномъ».