* Данный текст распознан в автоматическом режиме, поэтому может содержать ошибки

АЛЕКСАНДРЪ ?. 349 жаетъ резкость выражений относительно Францш. Иарвжъ является га^здомъ мятежа, разврата и пагубы народной. Нано-леонъ вазванъ нростолюдиномъ, чужеэем-нымъ хищникомъ, преступникомъ, присвоившие себе „Богу токку единому свойственное право единовластнаго надъ ваъми владычества" и возмечтавшему яна бЬдств1яхъ всего света основать славу свою, стать въ вгнЬь Божества па гробть вселеннойЗагЬмъ ыанифеегь продол -жаетъ: „Судъ человеческш не могъ толи-кому преступнику наречь достойное осуж-денге: не наказанный рукою смертнаго, да предстанете онъ на страпшомъ суд·!, всем1рною кров1ю облзянкый, передъ лице беземертпаго Бога, где каждый по д-бламъ своимъ лолучитъ воадаяше". Въ заключе-aie, по поводу вод воре тя всеобщего мира и лодвиговъ, совершенныхъ россиянами, сказано: „самая великость д4лъ сихъ по-казываетъ, что не мы то сделали. Вогъ для совершешя сего нашили руками далъ слабости нашей свою силу, простоте нашей свою мудрость, сл'Ьпог]; нашей свое всевидящее око. Что щберемъ: гордость или емврете? Гордость наша будетъ несправедлива. неблагодарна, преступна предъ Т?мъ, Кто 1Ш]'ялъ на насъ толишя щедроты; она сравнитъ насъ съ тЬыи, которыхъ мы низложили. Сайре aie наше исправитъ наши нравы, загадить вину нашу предъ Вогомъ, принесетъ нанъ честь, славу и покажетъ с?гЬту, что мы никому не страши ы, но и никого не страшимся". Посл^ двадцатииятил'Ьтеей бури въ во-литической жизни всЬхъ государствъ наступило затишье; Европа нуждалась прежде всего въ покое. Съ этого времени акты Вйнскаго конгресса явились охранительными гранатами европейскаго если не бла-гоаолуч1я^ то, по крайней мере, ciiokoSctbih, въ которомъ чувствовалась всеобщая потребность. Происходила частные взрывы, во европейская война была надолго отклонена н всеобщш миръ не былъ нарушенъ. Императоръ Александръ,благодаря мужеству и настойчивости, выказаннымъ имъ въ борьбе съ Наполеономъ, сделался основателемъ того порядка вещей, которому на Maorie годы подчинилась Европа. Весьма естественно, что у него явилось стремление оберегать и поддерживать постановлешя, когорымъ онъ даровалъ законную и обя- зательную силу, хотя бы она нередко не совпадали съ государственными интересами Росли; ему могло казаться, что овъ не остается в!;ренъ себЬ, даже не сохраняетъ последовательности въ Д'Ьйств1эхь, если откажется отъ созданной съ такимъ тру-домь политической систем и. У каждаго человека совершенно естественно является стремлеше охранять дело рукъ своихъ и поэтому Александръ упорно отетаивалъ незыблемость ностановлеЕИй Венскаго конгресса, со всеми присущими имъ несовершенствами. Къ этому естественному стремленш нрим-Ьшались туманный идеи евлщеннаго союза, представлявппя удобную почву для эксплоатацш ихъ противъ Россш; и о вредное влЁяще этихъ идей обнаружилось лишь постепенно, релипя не сразу явилась оруд^емъ реакши. Для поддержания политическихъ взглядовъ, проводиыыхъ Инператоромъ Александромъ въ первое время после заключен!* священнаго союза, требовался челов'Ькъ съ твердою волею, одаренный непоколебимымъ духи si ъ; между тЬмъ, действительная обстановка того времени представляла обратное яилеВ1е· Четырехлетняя борьба съ Наполеономъ потребовала высшаго напряжения духовпыхъ и физичеекпхъ сил-ь, и ничего HtTb удивительного, что у Государя проявилась крайняя усталость, душевное утом-леше. Александръ въ последнее десятилетие своего царствовамя уже не былъ н не могъ быть Александромъ прежнихъ год онъ; онъ искалъ отныне не г.м'Ьлнхъ рефорыато-ровъ, но, прежде всего, неправ ? ыхъ делопроизводителей, бдительнахъ и строгихъ блюстителей внешвяго порядка. При та-комъ иастроети явилось невольное желание и даже потребность передать бремя заботь но внутреяному управленш Имперш въ жеешя руки Аракчеева. Теперь настало то время, когда Карамзияъ имЪлъ полное ocHOBanie писать: „Говорятъ, что у насъ теперь только одипъ вельможа: графъ Аракчеева Богъ съ нимъ и со всеми". Арак-чеевъ самъ говоридъ, что онъ им^еи. на шей дела всего государства. Действительно, онъ сделался первымъ или, лучше сказать, един-ственныиъ министромъ; все npo4ie сановники Имперш утратили силу и вл1яше на дела государствен ныл. Императоръ Александръ, постепенно все более уединяясь, ваконецъ сталъ принимать съ докладами только одного графа Аракчеева, черезъ